«Киевский синопсис» – свидетельство рождения, поддержания и отстаивания объединительной русской идеи церковными кругами Юго-Западной Руси, находившейся в составе Речи Посполитой. История не раз давала возможность убедиться в том, что объединительные тенденции наиболее ярко проявлялись на периферии стран, земель, ареалов расселения народов. Опасность соседства с чужеродной культурой, гнет чуждой государственности жители окраин ощущают острее, и именно они часто являются инициаторами центростремительных процессов.
Россия же в XVI–XVII веках строила свою государственность на иных идеях. Флорентийская уния 1439 года, падение Константинополя в 1453 году и свержение Ордынского ига в 1480 году – вот основные события, занимавшие великорусское сознание в XV–XVI веках и послужившие точкой отсчета для формирования в умах элиты и народа новой самоидентификационной модели.
Видение России как части единого православного мира, сохраняемого Константинополем – «православным Царством», стало невозможным. Турки, захватившие Царьград, разрушили в русских умах прежнее христианское видение всемирной истории. И здесь пригодилась популярная в средние века концепция «блуждающего Царства».
Старец Филофей, монах Елеазарова Псковского монастыря, в посланиях Василию III Ивановичу, Ивану IV Васильевичу и дьяку М. Мисюрю-Мунехину четко сформулировал идею, уже давно осознаваемую русским обществом, – идею цивилизационной самостоятельности и единоличной ответственности Русского государства за сохранение православного мира. Не гордыня, не спесь, не пресловутые «имперские амбиции» слышатся в текстах Филофея, а историческая обреченность из-за единственно возможного выбора и тяжелая ответственность: «Раскрой глаза, посмотри окрест – и ты увидишь очевидное: нет больше в мире православных стран, некогда прославленных, православной осталась одна Русь, именно она есть православное царство, сам же ты никакой не великий князь, а православный царь», «Так пусть знает твоя державность, благочестивый царь, что все православные царства христианской веры сошлись в едином твоем государстве: один ты во всей поднебесной христианам царь».
Концепция «Москва – третий Рим» послужила основой для возникновения других – инструментарных – идей. Легитимность власти Московских Великих князей и царей обосновывалась традиционно для средневекового сознания: 1) через доказательство сохранения прямой династической преемственности, 2) посредством историй о передаче символов царской власти. Путь, по которому лилась непрерывная река царственной крови и по которому передавались священные символы власти, был таков: Рим ветхий – Константинополь – (Киев) – (Владимир) – Москва.
«Повесть о белом клобуке» Дмитрия Герасимова (?) объясняла, каким образом символ высшей церковной власти перешел из Рима в Константинополь, а затем появился на Руси.
В «Послании о Мономаховом венце» Спиридона-Саввы и близком к нему «Сказании о князьях Владимирских» (Пахомий Серб?, Дмитрий Герасимов?) была высказана идея о происхождении династии Рюриковичей от легендарного Пруса – родственника Римского императора Августа. Здесь же излагалась история передачи царских регалий от императора Константина Мономаха своему внуку Киевскому князю Владимиру Мономаху. Эти идеи получили всеобщее признание, и потому широко использовались во многих сочинениях.
Другая тема, которая занимала русских идеологов, – решение вопроса о соотношении светской и церковной власти, когда и царская, и высшая церковная власти оказываются в одном государстве. Тогда всем было ясно, что исторически сложившаяся иерархия патриархов – дань традиции. Постоянные слезные обращения восточных патриархов, стесненных другими религиями и неправославными государствами, за имущественным и денежным содержанием к русским царям, наводили на мысль об истинном положении дел в православном мире – о первенстве русской церкви.
В русской церкви оформились две «партии» – иосифлян и нестяжателей.
Иосифляне (так называли сторонников Иосифа Волоцкого, влиятельного игумена Успенского Волоколамского монастыря) считали сохранение единства страны главным условием укрепления церкви. Они боролись за строгое соблюдение православных норм, и потому для них борьба с сепаратизмом являлась формой жесткого противостояния ересям. Многочисленные нестяжатели или «заволжские старцы», чьим духовным лидером был Нил Сорский, боролись против церковной собственности (т. е. стяжательства). Они стремились возвысить церковь и монашество до уровня высокого духовного служения, подвижничества. Очевидно, что представители обоих непримиримых направлений отстаивали приоритет церкви над государством, и их идеологическое противостояние было лишь спором о методах воздействия церкви на светскую власть.
Сочинения Ивана IV Грозного, Ивана Пересветова отражали другую позицию: их авторы защищали тезис о верховенстве светской власти над властью церковной. В острой и длительной дискуссии, развернувшейся в XVI веке, победу одержала реалистическая политическая линия сторонников самодержавия, согласно которой руководствоваться нужно интересами здесь и сейчас существующего Русского государства.
Эта победа показала, что Россия пока не хочет переходить от государственной идеи к осуществлению идеи вселенской или имперской. Страх за Россию, за ее сохранность определял мировоззрение русской идеологической элиты. «Посмотри на все это и подумай, ...как погибли эти страны!» – один из мотивов переписки Ивана Грозного и его оппонента – бежавшего в Литву князя А. Курбского.
САМОдержавие – это не только единоличная централизованная власть, но и власть суверенная, независимая, «своя». В России XVI века были сделаны первые шаги в направлении разработки и реализации теории русского суверенитета. Примечательно, что и в ряде европейских стран в это время появилась потребность в обосновании национального суверенитета: итальянец Макиавелли, француз Боден и немец Лютер высказывали идеи, близкие взглядам Ивана IV Грозного.
Основой идеологической позиции русского царя стали политический реализм, прагматизм, реализация национального русского интереса, отказ от решения казавшихся невыполнимыми задач. «Ничем я не горжусь и не хвастаюсь, и ни о какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю того, что выше моих сил».
Смута начала XVII века подорвала российскую государственность, Третий Рим зашатался... Но следование традиции и стремление отстоять свою веру, свое государство, свой народ одержали победу в сложном противостоянии разнообразных политических сил. Сгинули в небытие «первый русский император» – амбициозный Лжедмитрий I и другие самозванцы. А Романовым потому и удалось стать основателями новой династии, что они в глазах народа были продолжателями династии Рюриковичей.
Итак, сохранение православия, соблюдение «исконных» прав сословий, сохранение своих традиций и защита своей земли от иностранной и иноверческой агрессии – вот идеи, также ставшие основой новой-старой русской государственности.
Споры о соотношении светской и церковной власти возобновились в XVII веке при втором Романове – Алексее Михайловиче. Патриарх Никон пытался поставить священство выше царства, церковь выше самодержавия, претендовал на место первого вселенского патриарха. Это таило в себе угрозу использования русского государства для решения религиозных проблем всей православной ойкумены. Не подкрепленные реальными ресурсами амбиции патриарха привели, в конечном счете, к краху его карьеры.
Под его идеологическим диктатом Россия напряженными усилиями воссоединилась с православными Малой и Белой Русью. Можно только представить, что стало бы с русским государством и страной, будь Никон первым вселенским патриархом... Но победа осталась за царем.
Следует задуматься над тем, почему Алексей Михайлович вошел в историю под титулом «Тишайший». Не потому, что в его царствование не было социальных потрясений: были и Медный, и Соляной бунты, и Новгородское восстание, и неповиновение сибирских татар и башкир, и восстание монахов Соловецкого монастыря, и бунт Степана Разина... А потому, что, противопоставив «тишину» «мятежу», он прежде всего ставил перед собой прагматичные, даже утилитарные цели наведения порядка «в своем дому».
И титул «государя всея Руси» не должен вводить в заблуждение. Это был титул-идея, титул-мечта, титул-воспоминание о бывшем когда&то единстве русских земель. Алексей Михайлович не был инициатором проекта воссоединения земель, входивших когда&то в состав единого древнерусского государства.
Более того, и «самодержцем» он не титуловался. Он правил совместно с Земским собором согласно условиям, принятым в 1613 году при избрании на царство его отца Михаила Федоровича Романова. Титул «Царь, Государь, Великий Князь и всея Великия, Малыя и Белыя России Самодержец» он принял лишь 1 июля 1654 года после того, как состоялась Переяславская рада. Следование малороссийским чаяниям (а казацкая старшина дюжинами отправляла в Москву просьбы принять Малороссию под скипетр русского царя) поставило перед Алексеем Михайловичем задачу выполнения функций, каковые соответствовали единодержавной власти, в частности, защиты новых подданных и обустройства вновь обретенных земель.
Идея объединения русского народа под властью единого государства исходила из юго-западных русских земель . Эта фактически региональная инициатива приобретала разные формы, в том числе и стихийного народного порыва. Идеологически она была обоснована образованной элитой – православным духовенством Юго-Западной Руси. Именно оно выстроило концепцию единого с древних времен славянороссийского народа, единого и непрерывного Киево-Московского государства от IX до XVII веков, неизменной приверженности православию разделенного русского народа. Этот идеологический натиск изощренных в системе доказательств «киевских старцев», знакомых с латинской ученостью, натиск с использованием близких русскому уму и сердцу идей, мифов, мотивов, повлиял на решение Алексея Михайловича выйти за рамки «тишайшей» политики.
Идеологический фон событий середины XVII века был гораздо сложнее, и воссоединение всей Руси не выглядело столь уж неизбежным и скорым. Советы, данные царю Юрием Крижаничем, приехавшим в Россию сербом-славянофилом, в его работе «Политика» (1666) свидетельствуют о наличии другой точки зрения. Он советовал Алексею Михайловичу укреплять «самовладство», сосредоточиться на решении вопросов внутренней политики, прежде всего социальной, укреплять рубежи государства, в прямом смысле закрыть границы, ограничив общение с иноплеменниками и иноверцами. Это была программа защиты собственного этнического, религиозного и исторического лица. Ю. Крижанич был первым, кто так явно и заинтересованно проводил идею России как национального государства.
Весьма показательно, что антиподом России у Крижанича выступала Польша, названная «новой Вавилонией», которая, по его мнению, являлась средоточием всех черт, приносящих гибель славянскому народу и государству. Если мыслить согласно этой логике, то воссоединение большей части русских земель, входивших в состав Польши, с Великороссией открывало перед Россией другую историческую перспективу – имперскую – со всеми ее недостатками.
В этой связи «Киевский синопсис» представляет несомненный интерес, поскольку победу одержала идеология воссоединения, обоснованная и развитая в этом произведении.
Известный представитель общественно-политической мысли, хорват по происхождению, Юрий Крижанич приехал в Россию для работы по исправлению богослужебных книг. Однако по подозрению в действии в пользу католической церкви в 1661 году его сослали в Тобольск, где он прожил 15 лет, а затем уехал за границу. Его произведения - одни из интересных памятников исторической мысли второй половины XVII века. Главный труд Крижанича - “Думы политичны” (“Политика”). В этой работе Крижанич выступил с широкой программой внутренних преобразований Московского государства. Осуществление этой программы он считал необходимым условием дальнейшего развития и процветания Московского государства. Нужно развивать торговлю и промышленность, необходимо изменить порядки государственного устройства. Крижанич был сторонником мудрого самодержавия, поэтому в своей “Политике” резко осуждал деспотические методы правления московских государей. Обращаясь к истории Руси, он подверг резкой критике те исторические концепции, которые господствовали в русской историографии. Крижанич был противником идеи “Москва - третий Рим”, распространенной в среде церковников. Будучи сторонником сплочения славянства во главе с Москвой, он выступал за унию православия с католичеством. Крижанич отвергал мысль о падении Византии из-за греховности ее унии с католичеством.
Отрицал Крижанич и происхождение русских князей от кесаря Августа. Он готов был считать фактом передачу царских регалий византийским императором Владимиру Мономаху. Но эту передачу Крижанич трактовал как хитрость Константина, чтобы доказать, что он (Константин) человек более высокий, чем киевский князь. Поэтому в передаче регалий Крижанич усматривал стремление обесчестить русский народ и русских князей. Он рекомендовал отказаться от регалий Мономаха и венчаться русской короной.
Крижанич был не согласен с традиционными концепциями происхождения Руси. Отвергал и версию ПВЛ о варягах, и о призвании варягов по совету Гостомысла из Пруссии. Он находит несообразности в этих версиях: ему кажется придуманным само имя Гостомысл, будто бы “умыслил гости привесть”; ученые не могут найти племя Русь на тогдашней карте Западной Европы; удивлялся, как новгородцы, спасаясь от междоусобиц, могли пригласить сразу трех инородных князей, что не могло способствовать прекращению междоусобиц.
Такое критическое отношение к показанию источников у Крижанича уживается с характерным для средневековья провиденциализмом. По мнению Крижанича, государства возникали, возвышались и гибли в силу Божьей воли, ибо один Бог только государь всему свету. Крижанич отмечал, что напрасно люди стараются объяснить причины побед и поражений численностью войска, промысел Божий - вот первая господствующая причина, управляющая всеми действиями человека.
Сочинения Крижанича и другие исторические произведения XVII века отразили переходный этап в развитии русской историографии. Промежуточный характер этих сочинений стал своеобразной реакцией на перемены, которые происходили в общественно-политическом строе Руси, начиная с XVII столетия. Характеризуя русскую историографию этого времени, следует отметить элементы, которые роднят ее с исторической мыслью XV-XVI веков:
1. Крупные исторические произведения, которые не строились на погодно-летописном принципе изложения, появились уже в XVI веке.
2. Объяснение исторических событий не только Божественным предначертанием, но и людскими поступками стало широко распространяться также в XVI веке.
3. Интерес к индивидуальности исторических деятелей, к их психологическим характеристикам и внешнему облику проявился в конце XVI - начале XVII веков.
4. Историографию XVII века, как и исторические сочинения XVI столетия, отличает интерес к духовному и общественно-политическому наследию. Таким образом, некоторые черты гуманизма, присущие русской историографии во второй половине XV-XVI вв., были продолжены и в XVII веке. В то же время гуманистические черты предшествующего периода стали проявляться теперь гораздо ярче и последовательней.
С другой стороны, для XVII в. характерны и некоторые специфические особенности:
1. Более широкое распространение исторических знаний в обществе. Во второй половине века появился и первый печатный учебник русской истории “Синопсис”.
2. Возросло количество исторических произведений, переведенных с древнеславянских языков.
3. Ярко проявляется критическое отношение к историческим теориям предшествующего времени и показывается их легендарный характер.
4. В условиях утверждения самодержавия на Руси в исторических сочинениях распространяется его апология.
5. Глубокий патриотизм, в котором можно отметить две противоположные тенденции: в одних произведениях всячески подчеркивается историческая исключительность своего государства, народа и династии, их богоизбранность и абсолютное превосходство над другими; в других произведениях отмечаются успехи ученых, в частности историков других стран, доказывается необходимость освоить и поставить на службу своей стране все эти успехи.
Обращение к историческим трудам XVII века свидетельствует, что расширился круг авторов, занимающихся историческими проблемами. Мы находим среди авторов посадских людей, которые пишут о тех же самых событиях, но под другим углом зрения. Значительно увеличился круг источников, и в поле зрения авторов попадают неизвестные ранее сочинения. Наряду с сохранением элементов провиденциализма отчетливо ощущается прагматизм авторов, цельность их исторических трудов и взглядов. Значительно расширяется историческая тематика, и авторы не ограничиваются рамками русской истории, начинает создаваться традиция связывать русскую историю с историей древних народов, населявших Европу.
Происходит распространение исторических произведений в относительно широких общественных кругах. Историческое чтение становится любимым занятием не только элиты московского общества, но и горожан, низшего духовенства и даже крестьян. В XVII веке появляются новые жанры исторических произведений: записки, автобиографии, бытовая поэтическая повесть со вставкой в нее исторических рассказов. Появляются литературно-исторические произведения, возникшие в широких народных кругах. Например, в среде донских казаков - “Повесть об Азовском сидении”; в народной среде - цикл исторических песен о Разине и героях понизовой вольницы. К концу XVII века доминирующим элементом отечественной историографии становится установление причинно-следственных связей и рядов как результата деятельности людей, а не Бога.
Русская политическая и правовая идеология XVII в. – сложное по содержанию и многообразное в формах своего выражения явление. Эти идеи отражали новые тенденции в развитии русской государственности, появившиеся в указанный период. Они выражали также распространенные в русском обществе представления об исторической миссии России, о сущности царской власти, ее соотношении с властью церковной.Главным достижением русского политического и правового сознания в XVII в. стало осмысление событий "Смуты" – страшной катастрофы, выпавшей на долю русского общества и государства в начале данного столетия.Эта катастрофа была понята русскими мыслителями как божья кара, ниспосланная на Россию за грехи ее правителей, – как наказание за предательство правящими кругами русского общества русских национальных интересов. Вместе с тем "Смута" была осознана в русском обществе и как столкновение России с внешней враждебной силой – с Западной Европой."Смута" стала серьезным испытанием для русского общества и государства. Проверку реальной жизнью прошла во время "Смуты" также русская официальная политико-правовая идеология и, в частности, сформулированная царем Иваном IV теория православного христианского самодержавия. И что же оказалось
Бурные события начала 17-го века вызвали к активному участию и политической борьбе народные массы, различные социальные слои, привели к сдвигам в общественном сознании, поколебали, сложившиеся ранее политические и социальные теории. Осмысление событий в целом, сопоставление теории и практики, приведение их в соответствии с исторической реальностью и накопившимся опытом - все это оказало влияние на развитие русской общественной мысли в первой половине века.
Постоянное обращение к событиям начала 17 века для выдвижения определенных политических людей и их подтверждения - характерная черта публицистики этого времени. Поэтому те или иные взгляды находили выражение именно в форме исторических сочинений о Смуте и проявлялись в отборе тех или иных фактов и в их интерпретации, объяснении их причин, в оценке позиций различных социальных и политических групп и деятелей. К подобным сочинениям принадлежали «Сказание, киих ради грех...», «Временник» дьяка Ивана Тимофеева, «Сказания» килария Троица - Сергеева монастыря Авраамия Полицина, «Иное сказание», «Повесть книги сея от прежних лет», сочинение князя Ивана Хворостина «Словеса дней и царей...», «Новый летописец», отразивший официальную позицию самодержавия и другие произведения.
Одним из важных политических уроков, усвоенных правящими кругами, было признание необходимости сильной власти в стране. В связи с этим возникал вопрос о ее характере, а так же о роли и месте в политической системе государства различных слоев общества.
Политическая практика Смутного времени, усиление роли дворянства и посада в решении жизненно важных вопросов способствовали возникновению такого понятия как «вся земля». Обосновывалось право представителей «земли» на участие в управление государством. Одним из критериев законности власти признавалось необходимость избрания того или иного правителя «всей земли» (земским собором). В таком духе высказывался А. Полицин, который объяснял единодушное избрание Михаила Романова на престол тем, что людям это мысль внушена богом, то есть воля народа явилась выражением воли Божией1 1 Василевская Л.Ю. Мировая художественная культура. -М.: «АЗ», 1996 год, С. 96 .
Общественную мысль начала 17 века занимали проблемы сословных и общенациональных отношений, тема патриотизма и национально - освободительной борьбы. И здесь уроки Смуты не прошли даром. Размышляя над вопросом, какая опасность страшнее для государства - восстание «рабов» или чужеземная интервенция, Тимофеев говорил: «Господа имеют право на жестокую расправу с восставшими рабами, но только в том случае, если государству не угрожает внешняя опасность»2 2 Скрынников Р.Г. Россия в начале 17 века. -М.: «Мысль», 1998 год, С. 252 . Мысли и взгляды народных масс на события начала века выражены в двух так называемых Псковских повестях, вышедших из среды посадского населения. Они проникнуты антифеодальными настроениями, все бедствия пережитые Россией, рассматриваются в них как результат боярских насилий, козней, измен. Крестьянская война объясняется социальными причинами - «насильством феодалов над н6ародом, за что они «орт своих раб разорений быша»3 3 Буганов В.И. Крестьянская война в России 17-18 века. -М.: «Наука». 1976 г., С. 195 .
В документах, вышедших из среды восставших во время крестьянских воин 17 века, в конкретных действиях их участников отразился стихийный протест против феодального гнета.
Но крестьянство не имело четкой программы социального переустройства.
Его повседневные жизненные интересы оставались на уровне обыденного сознания, проявлялись в наивном анархизме- в вере в доброго царя.
Подобные иллюзии поддерживались в официальной идеологии, выдвигавшей и обосновывавшей тезис о народной сущности самодержавия. В общественной мысли первой половины 17 века эта тенденция выразилась в идее всенародного признания царской власти, во второй половине столетия она появилась в идее «общего блага», которая легла в основу теоретического обоснования абсолютизма.
В политическом строе России во второй половине 17 века ясно обозначилась тенденция к абсолютизму, обоснованию его принципов, связанных с именами Семена Полоцкого и Юрия Крижанича. Крижанич в своем сочинении «Думы политичны», выдвинул широкую подробно разработанную программу о внутренних преобразованиях в России как необходимого условия ее дальнейшего развития и процветания. Общественно-политические взгляды Семена Полоцкого нашли выражение главным образом в его многочисленных стихотворных произведениях. Он вполне определенно высказывался за необходимость сосредоточения всей полноты власти в руках одного правителя - царя. За «самовладство» (неограниченную монархию) как наилучшую форму правления высказывался Ю. Крижанич. Он писал: «только токая власть, может обеспечить решение важнейших задач внешней политики и утолить в царстве всякие мятежи, установить в нем вечный мир»1 1 Василевская Л.Ю. Мировая художественная культура. -М.: «АЗ», 1996 год, С. 97 .
Доводы религиозного порядка продолжали оставаться в системе доказательств, но на первый план постепенно выдвигается идея всеобщего блага, всеобщей справедливости. Мысль о благе всех подданных как основной цели самодержавного правления пронизывала сочинения Ю. Крижанича и С. Полоцкого. Конкретное выражение эта идея получила в призыве к установлению правосудия, «равного суда» монарх над всеми подданными. Эта мысль связана с борьбой абсолютизма, оперившегося на широкие слои дворянства, за полноту власти против аристократических притязаний княжеско - боярской знати.
Рост городов, развитие товарно-денежных отношений и торговли, возрастание роли купечества, выдвигали перед русского общественной мыслью целый ряд новых проблем, связанных с экономической жизнью страны. Многие государственные деятели, как например, Б.И. Морозов, Ф.М. Ртищев, А.Л. Ордин - Нащокин, А.С. Матвеев, В.В. Галицин, приходили к выводу о важности развития торговли и промышленности для усиления государства и обеспечения национальной независимости. Они были авторами проектов преобразований, затрагивающих и сферу экономики.
Русская общественная мысль 17 века, особенно второй его половины, выдвинула целый ряд важных идей, получивших в дальнейшем разработку в следующей столетии. Были заложены основы идей идеологии абсолютизма, осознана необходимость в проведении преобразований, намечены их программа и пути осуществления.
россия общественный развитие просвещение
В 17 веке в России общественная мысль впервые появляется как феномен. В ней 2 направления: почитание старины или осуждение русских порядков+почитание запада. Реакцию против влияния запада полнее всего выражает церковный раскол, когда намек на «латинство» воспринят как нарушение обычаев.
Князь Ив. Андр. Хворостинин. Первый европеист России. Во время Смуты сошелся с поляками, изучил латынь и польский. Почитал католичество наравне с православием, за что при Шуйском был сослан в монастырь, по возвращении стал резко отриц. относиться к православию, «пить и богохульствовать», в итоге оказался в общественной изоляции. В своих записках осуждал русских за бездумное поклонение иконам, невежестве и лживости, Мих. Фед. назвал «деспотом русским», был вновь сослан. Умер в 1625.
Григорий Котошихин. Подьячий Посольского приказа, в 1664 бежал в Польшу, опасаясь кары от Юр. Долгорукого за неисп. приказа, осел в Швеции, где под покр. Магнуса Делагарди написал труд о Московии: осуждает невежество русских, склонность ко лжи, грубость семейных отношений, брачного сговора. Спустя полтора года в Швеции казнен за бытовое убийство.
Юрий Крижанич. Серб, католик, учился в Италии. Хорошо образован, в 1659 самовольно уехал в Москву, где работал над единым славянским языком при царе. Предтеча панславизма, центром объединения всех славян считал Москву, которой пророчил мессианское будущее. Через год сослан в Тобольск, а в 1677 покинул страну. В Тобольске написал «Политичные думы, или разговоры по владетельству», где сравнивает русские и европейские порядки. Идеи: 1. необходимость просвещения Московии 2. необходимость самодержавия. 3. политическая свобода 4. ремесленное образование. Осуждает невежество, лень и самомнение русских, как причину их бедности. Осуждает нравственные недостатки, неопрятность, неумеренность во власти. При осуждении нравов, Россию считает «второй родиной», которая должна просветиться, сбросить засилье чужеземцев и стать сильной европейской державой во главе славянского мира.
Фед. Мих. Ртищев 1625-1673 Близок к Ал. Мих. Отмечается его крайнее смиреннодушие. Активно занимался благотворительностью, растрачивая свое состояние. Негативно относился к крепостному праву. В дальнейшем его идеи легли в основу системы церковных богаделен. Выступал за церк. реформу, но пытался помешать расколу. Сторонник западного влияния, образован. Противник местничества.
Афан. Лавр. Ордин-Нащокин. 1606-80 Псковский дворянин, проявил себя при Хлебном бунте 1650. Глава посольского приказа, отличный дипломат, закл. Валиесарск. и Андрус. перемирия. Фактически канцлер при царе. Проповедовал приоритет гос. дел перед личными. Швецию считал главным врагом России, выступал за союз с Польшей, выступал за колонизацию Сибири. Критик русского быта и поклонник Запада, но считал, что заимствовать надо не без разбору, а только доброе. Идея необходимости промышленного и торгового развития, условием для которого считал ослабление госконтроля. Выступал за городское выборное самоуправление, создание регулярной армии по образцу западной, рекрутчину. В 1671 не подчинился указу царя о нарушении Андрус. перемирия, отставлен. В 1672 принял постриг.
Вас. Вас. Голицын. 1643-1714 Фаворит Софьи, европеист, знаток латыни и польского. В быту жил по-западному. После О-Н глава Посольского приказа. Председатель комиссии по введению евр. строя в армии и отмене местничества. Сторонник образования дворянства. Идея освобождения крестьян от крепостного права с землей, освобожденных следовало обложить тяглом для выплаты жалованья дворянам.