Басня Эзопа
Крестьянин собрался помирать и хотел оставить своих сыновей хорошими земледельцами. Созвал он их и сказал: «Детки, под одной виноградной лозой у меня закопан клад». Только он умер, как сыновья схватили заступы и лопаты и перекопали весь свой участок. Клада они не нашли, зато перекопанный виноградник принес им урожай во много раз больший.
Басня показывает, что труд - это клад для людей.
Лентяйка
Португальская сказка
Жила на свете одна старая женщина, и была у нее дочь - большая лентяйка. Очень хотела мать, чтобы дочь хоть прясть научилась, но та об этом и слышать не хотела, только посытнее да послаще поесть желала. А тут влюбился в нее один молодой человек. Влюбился и надумал жениться. Забеспокоилась мать: а вдруг передумает? И что ни день стала ему рассказывать, сколько пряжи напряла его суженая. Настал срок - вышла девица замуж и отправилась в дом мужа. Едут они с матерью на одной лошади. Едут мимо гумна, тут молодица и говорит:
- Ох, хороша посудина! Сколько каши можно в ней хранить.
Молодой чуть поотстав ехал, но не преминул поинтересоваться, что это сказала молодая. А мать в ответ:
- Да похвалила она гумно. Хорошо гумно, говорит. Пряжу в нем сушить хорошо.
«Да, - подумал про себя молодой, - хорошую, дельную жену взял. Повезло, да и только!»
Приехали они домой. Назавтра отправился молодой по делам в Алентежо. И прислал оттуда жене много-много льна, пусть прядет себе в удовольствие. Молодая, увидев лен, тупо уставилась на него. Она и понятия не имела, как это его прясть. Но все же на следующий день взяла в руки пряслице, которое подарила ей мать, и решила попробовать. А вдруг что получится?! Проходя мимо сот с медом, сунула она в них конец пряслица, как раз где крепится нить, вышла во двор и давай лизать сладкий кончик.
Надо сказать, что двор соседствовал с королевским садом, по которому гуляла грустная-прегрустная принцесса. Увидев женщину, лижущую пряслице, принцесса залилась звонким смехом. На смех принцессы прибежал несказанно обрадованный король и поинтересовался, что же так ее рассмешило. Тут принцесса указала на соседку, которая все еще трудилась языком, облизывая кончик пряслица. Король ничего другого, кроме того, что соседка решила рассмешить принцессу, и подумать не мог, а потому велел позвать ее во дворец.
- Проси чего хочешь, - сказал он, как только увидел ее во дворце.
- О, ваше величество, пришлите ко мне как можно больше женщин, которые бы смогли спрясть весь лен, что мне прислал муж.
Весело посмеялся король над подобной просьбой, но женщин прислал, и они за один день весь лен и спряли.
К ночи приехал муж. Увидел сделанную работу и обомлел. А молодая, перед тем как лечь в кровать и так, чтобы муж не заметил, подложила под пуховую перину ракушки и скорлупу от миндаля - с той стороны, где спала сама. И как легли они, стала ворочаться с боку на бок, с боку на бок, и такой треск пошел.
- Что это такое? - спросил озадаченный муж.
- Косточки мои хрустят. Шутка ли, столько пряжи спрясть?
Промолчал муж, а на следующий день взял пряслице и сломал, сказав, что не хочет, чтобы жена надорвалась от непосильного труда.
Кто первый заговорит
Персидская сказка
Выло ли так или не было — давным-давно, не знаю когда, жил-был в городе Балхе один человек. Была у него жена. Целый день она сидела дома и ничего не делала. Под стать жене и мать у него была ленивая — только он и знал, что препираться с обеими женщинами из-за домашних дел.
Как-то собрался он пойти по делам в соседнюю деревню и перед уходом предупредил мать и жену:
— Я пробуду там две-три недели. Следите за домом хорошенько, подметайте двор хотя бы раз в два дня.
Сказал зто и ушел.
А женщины по своей лени и палец о палец не у дарили. Прошло не то две, не то три недели, свекровь и говорит невестке:
— Завтра или послезавтра вернется сын. Встань, подмети-ка двор!
— Почему это мне подметать? — отвечает невестка.- Подметай сама!
Они заспорили и, наконец, решили
— Завтра встанем, и кто первый заговорит — тому и подметать.
Наутро свекровь, чтобы не заговорить первой, ушла к соседям. Невестка в это время все еще спала, и двери дома остались открытыми настежь. Спустя час проснулась невестка, уселась на постели и стала смотреть по сторонам, свекровь искать. Она поклялась себе, что не скажет ни слова. Так час или два просидела она в постели, по сторонам глазела.
В это время мимо дома проходили барабанщики.
Старший барабанщик разглядел в комнате женщину на постели, завернул во двор и спрашивает:
— Эй, женщина! Почему ты сидишь в одной рубашке на постели?
А невестка решила, что это свекровь его подослала, чтобы заставить ее заговорить, и ничего не ответила.
Барабанщик подошел ближе и еще раз спросил:
— Почему ты не отвечаешь? И почему не одеваешься?
Она и на этот раз не ответила. Тогда он подумал: «Она немая и сумасшедшая».
Вошел он в комнату, сорвал с ее головы платок, посадил задом наперед на осла и решил возить по улицам: люди увидят, посмеются, денег дадут.
И вот они поехали: посредине невестка с непокрытой головой сидит на осле задом наперед, а вокруг нее — барабанщики. Барабанщики бьют в барабаны, идут от одного дома к другому, шум подняли невообразимый, народ отовсюду сбежался. Наконец шествие остановилось у того дома, где сидела свекровь. Видят хозяева этого дома, что люди толпой бегут, и решили: «Пойдем-ка, посмотрим, что там за зрелище?»
Вышли они все на улицу, а барабанщики встали как раз перед свекровью. Та посмотрела, и что же видит: о, ужас! Это ее невестку посадили на осла задом наперед и возят по городу! Подошла она и крикнула:
— Я плюю тебе в лицо! Какой позор ты на нас навлекла?
Тут невестка радостно завопила:
— Ты проиграла! Ты проиграла! Подметай теперь двор!
С этими словами она соскочила с осла, схватила свекровь за руку, потащила домой, сунула ей в руки метлу и сказала:
— Ты подметай, а я буду водой поливать.
Свекровь стала подметать, а невестка водой поливать
Так они подмели и вычистили двор.
Не успела свекровь выпустить из рук метлу, а невестка — кувшин, как подоспел муж с поклажей. Увидел он, что комнаты убраны, а двор подметен, поцеловал матери руку, а жену поцеловал в щеку, а потом спрашивает мать:
— Скажи, что тебе купить?
— Красные башмачки в гости ходить!
Спросил он и жену:
А ты чего хочешь?
— Бусы из янтаря.
— Хорошо,- сказал он и купил им и башмаки, и бусы. Он был очень рад, что Аллах образумил его мать и жену.
Кто дело сделал, тот может есть
Грузинская народная сказка
Было и не было – что могло быть лучше бога! – был один юноша, и была у него мать. Имели они одного вола. В пору пахоты или молотьбы вместе с волом попеременно впрягались в ярмо то сын, то мать и пахали поле или молотили зерно.
Раз, когда в упряжи находилась мать, а сын, стоя на молотильной доске, подгонял вола, мимо тока проехал царь:
– Что это ты делаешь, бичо (парень)? Не стыдно ли тебе впрягать в ярмо несчастную женщину и подгонять ее плетью?
– А как нам быть, порази меня вместо тебя господь, когда у нас нет другого быка, некого впрягать нашему напарником, кроме самих же нас?
– Так идем со мной! Я дам тебе быка, – предложил царь.
Юноша обрадовался и последовал за свитой.
Один заработанный рубль
Грузинская притча
У одного человека был очень ленивый сын. Ничего он не хотел делать, ни одного пятака заработать не мог. Кормил его отец, пока мог, только состарился он, захворал, и невмоготу ему стало. Слег старик в постель, позвал жену и говорит:
– Все свое имущество передам кому чужому, ничего сыну не оставлю – лентяй он, ни к чему не годный, рубля заработать не может.
Обидно матери, заступилась она за сына:
– Как это он рубля заработать не может?!
А муж стоит на своем:
– А ну, если может, пусть пойдет заработает рубль – все имущество ему оставлю.
– Хорошо, – сказала жена.
Пошла она к сыну, дала ему рубль и научила:
– Уйди куда-нибудь до вечера, а вечером придешь, отдашь этот рубль отцу и скажешь, что ты сам его заработал.
Так и поступил сын. Пришел вечером, принес этот рубль и говорит отцу:
– Совсем извелся из-за этого рубля, с трудом его заработал.
Взял отец рубль, понюхал и бросил его в камин.
– Это не ты заработал! – сказал он сыну.
Засмеялся сын и ушел. Что делать матери? Дала она ему еще один рубль и сказала:
– Пойди, хоть целый день без дела ходи, а к вечеру пробеги версты две – чтоб вспотеть, войди к отцу и скажи: – Потом заработал я этот рубль.
Так и поступил сын. Прибежал он вечером усталый, вспотевший, вбежал к отцу и говорит:
– Видишь, отец, весь я в поту, трудно достался мне этот рубль.
Взял отец рубль, понюхал и бросил и его в камин.
– Не обманешь меня, сынок, – говорит, – не ты заработал эти деньги.
Ни во что не счел сын все это, опять засмеялся и ушел.
Поняла мать, что плохо дело, и сказала сыну:
– Видишь, сынок, не обмануть нам его, придется тебе самому поработать. Пойди поработай, хоть по три пятака в день заработаешь, и то в неделю рубль наберешь, принеси его отцу, поверит.
Послушался сын. Пошел и вправду целую неделю работал. Кому что сделал, кому что перенес, набрал так один рубль и принес отцу.
Понюхал и эти деньги старик и бросил их в камин.
– Нет, сынок, и это не ты заработал, – говорит.
Не выдержал сын, бросился к камину, голыми руками выгреб из огня свои деньги и закричал отцу:
– Помешался ты, отец! Целую неделю трудился я и гнул спину из-за этих денег, а ты их в огне жжешь.
Сказал тогда отец:
– Теперь-то верю я, что ты сам этот рубль заработал, сердце у тебя за него заболело. Видишь, сынок, как трудно самому заработать деньги. Будешь работать – будешь и иметь, а не будешь работать – с голоду умрешь.
С такими словами отец завещал сыну все свое имущество, а сам ушел туда, откуда не возвращаются.
Рассказы о труде для детей среднего школьного возраста. Эти рассказы помогут учителям в трудовом воспитании детей.
Дарья - золотое веретёнце. Автор: Антон Параскевин
Жил в давние времена на хуторе близ нашей деревни кузнец Фома со своей женой Агриппиной. Кузнецы в старину были в большом почёте: о них и песни пели, и поговорки слагали, и чести им было на селе не меньше, как у старосты. Когда первая жена Фомы умерла, Агриппина, хоть и девкой была, а за вдовца с двумя детьми пошла замуж с охотой, потому как говорили люди: «У кузнеца что ни стук, то гривенник».
У Фомы-то подрастали сын Василёк трёх лет да дочка Дашутка — пятнадцати. Мачеха Агриппина была с характером: всё с упрёками и подковырками. Падчерицу часто бранила: «Вымахала что жердь, а ни в лице красы, ни в руках сноровки. А сватовство- то не за горами. Красавицу да мастерицу и без приданого возьмут, а вот на тебя, корчевина ты неуклюжая, половина хозяйства уйдёт. Ни ткать, ни прясть, ни холсты белить не умеешь».
Девушка это и сама знала. Не получалось у неё прядение ну никак! За пряжу возьмётся, а пальцы — как деревянные. Ведь скоро станет ей семнадцать, пойдёт она с девчатами на село на вечорки, где молодёжь собирается. Все сверстницы будут показывать свои мастерство и красу, а ей тогда как быть? «И прозовут тогда меня кривое веретено», — часто думала Дашута. Только и было у неё сокровищ, как-то братец Василёк, серебряный рубль да небольшой образок святой Параскевы, что оставила ей мать. Та часто рассказывала девушке об этой святой, о том, что она покровительница домашнего мастерства. Дашута даже молитву выучила ко святой заступнице и часто шептала её перед сном.
Серебряный рубль ей прошлой зимой купец подарил, который у их хутора заблудился, а она вывела его коня на дорогу. Берегла она рубль для Василька, чтобы купить ему к Рождеству валенки, что часто видела в сельской лавке. Батюшке-то было невдомёк, дома он бывал редко, а всё чаще в кузнице да на богатых дворах работал. Мачеха Агриппина весь заработок себе забирала: «Походит и в лаптях, не панич», — говорила она. «Эх, научиться бы мне прясть, — мечтала Дашута, — я бы брату босовики связала, да такие тёплые, что и в мороз выйти было бы не страшно».
Как-то перед днём святого Николая Угодника зашла в деревню нищенка. Была она седая, согбенная, в худом армяке да с холщовой сумой на плечах, ходила по хатам и собирала милостыню. А в такое время, когда уже нивы сжаты, травы скошены и урожай в закромах, каждому есть что подать. Не зря говорят в народе: «На зимнего Николу и грач богач». Нищенка подошла к их хуторку под вечер. Шёл мокрый снег, в ольховнике завывал ветер. Двери открыла мачеха: «Бог подаст, милая, а ночевать-то у нас негде, на печь тесто поставила, на полатях детям постелила, так что не обессудь!»
Нищенка и ушла, а Дашута глянула на неё, и сердце сжалось — куда же в таком армяке да против ночи, вот-вот наползёт темень, и останется нищенка в поле одна. Побежала девушка в запечье, схватила серебряный рубль, что хранила под сенником, и, выбежав во двор, стала догонять нищенку. Догнала её возле гумна: «Прости, матушка, вот возьми, это всё, что у меня есть». А та по голове девушку погладила и улыбнулась. Дашута аж удивилась: такой холод на дворе, а ладонь у старицы — тёплая. Домой воротилась, а мачеха давай её ругать: «Ты что ей подала, небось, овсяный калач? Так вот теперь голодная спать и ложись!»
Долго не могла уснуть от обиды девушка. О рубле не думала. Сплетёт она Васильку двойные лапотки да вырежет суконные оборы из старого материнского платка. Зиму братец переходит. Но вот почему она такая неумёха? Достала она из-под подушки икону, аккуратно завёрнутую в тряпицу, и, поцеловав её, стала молиться: «Святая мученица, матушка Параскева, научи меня прясть, милая, я бы тогда братцу босовики связала, и мачеха меня бы неумёхой не называла, и в деревне надо мной никто бы не смеялся». Дашута молилась и плакала, тихонько всхлипывая, вытирая тряпицей слёзы. Стала думать о святой мученице, затем о покойной матушке и не заметила, как уснула.
И снится ей сон, что сидит она на лавке возле окна, что уже светает, но солнце ещё не взошло. Снег перестал, и небо чистое, словно сиреневое стекло. Вот заходит в дом нищенка, а в руке у неё — серебряный рубль. Выводит она Дашутку по двор: «Погляди, — говорит, — как солнце вставать будет». И смотрит девушка на тёмный лес, куда указала нищенка, но ничего не видит. Вдруг солнечными лучами выкатилось из-за леса золотое веретёнце и, упав на рыхлый снег, запрыгало-заиграло. Подхватила его нищенка и подаёт Дашуте: «Возьми его и держи крепко, из рук не выпускай». А рядом упало второе, третье... И вот уже тысячи веретён покатились по кустам, деревьям, крышам — вставало солнце. А нищенка стоит рядом, и уже не в армяке с холщовой сумкой, а в дивном одеянии с блёстками. «Вот так, — говорит, — ты каждое утро веретёнце и подхватывай, тогда и мастерицей станешь». Хотела Дашута ещё что-то спросить, но старица исчезла, и она проснулась.
Было ещё темно, но за стеною уже кричал петух и мычала корова. Девушка быстро подсела к печурке, где стояла прялка, зажгла лучину, закрепила пучок кудели и взяла веретено. Только пальцы по-прежнему не слушались, и пряжа получилась неровная. Но вот солнечный луч упал на веретено, на прялку, пробежал по полатям, где спал Василёк. Дашута, боясь дышать, изо всех сил выводила нитку. Вдруг что-то стало открываться пальцам, вроде бы простое, но чего раньше не чувствовала, и она, боясь всколыхнуть воздушный пучок кудели, стала вытягивать ровную нить. Пучок вдруг закончился, и девушка испугалась, что потеряет то, что ощутила. Закрепила новый, но он был жёстче, и пальцы снова не слушались. Так повторялось несколько раз.
Через неделю нитка уже текла сквозь пальцы, как ручеёк. Мачеха даже руками развела: «Вот тебе и сиротинка, неумёхой прикидывалась!» А через год Дашута уже и ткала, и холсты белила, и вышивала на них узоры и то, что вокруг себя видела: и берёзовую рощу, и ель с боровиками, и скачущий ручей. На вечорках стала она первой: «Ох, и любит тебя веретено, словно мать родная», — вздыхали ровесницы. Мачеха Агриппина успокоилась и язвить перестала, зауважала падчерицу. Девушку же с тех пор стали в народе называть Дарья — золотое веретёнце.
Как рубашка в поле выросла. Автор: Константин Ушинский
I
Видела Таня, как отец её горстями разбрасывал по полю маленькие блестящие зёрна, и спрашивает:
— Что ты, батюшка, делаешь?
— А вот сею ленок, дочка; вырастет рубашка тебе и Васютке.
Задумалась Таня: никогда она не видела, чтобы рубашки в поле росли.
Недели через две покрылась полоска зелёной шелковистой травкой и подумала Таня: «Хорошо, если бы у меня была такая рубашечка».
Раза два мать и сёстры Тани приходили полоску полоть и всякий раз говорили девочке:
— Славная у тебя рубашечка будет!
Прошло ещё несколько недель: травка на полоске поднялась, и на ней показались голубые цветочки. «У братца Васи такие глазки, — подумала Таня, — но рубашечек таких я ни на ком не видала».
Когда цветочки опали, то на место их показались зелёные головки. Когда головки забурели и подсохли, мать и сёстры Тани повыдергали весь лён с корнем, навязали снопиков и поставили их на поле просохнуть.
II
Когда лён просох, то стали у него головки отрезать, а потом потопили в речке безголовые пучки и ещё камнем сверху завалили, чтобы не всплыли.
Печально смотрела Таня, как её рубашечку топят; а сёстры тут ей опять сказали:
— Славная у тебя, Таня, рубашечка будет.
Недели через две вынули лён из речки, просушили и стали колотить, сначала доской на гумне, потом трепалом на дворе, так что от бедного льна летела кострика во все стороны. Вытрепавши, стали лён чесать железным гребнем, пока не сделался он мягким и шелковистым.
— Славная у тебя рубашка будет, — опять сказали Тане сёстры. Но Таня подумала: «Где же тут рубашка? Это похоже на волоски Васи, а не на рубашку» .
Ill
Настали длинные зимние вечера. Сёстры Тани надели лён на гребни и стали из него нитки прясть. «Это нитки, — думает Таня, — а где же рубашечка?»
Прошли зима, весна и лето, настала осень. Отец установил в избе кросна, натянул на них основу и начал ткать. Забегал проворно челнок между нитками, и тут уж Таня сама увидала, что из ниток выходит холст.
Когда холст был готов, стали его на морозе морозить, по снегу расстилать, а весной расстилали его по траве, на солнышке, и взбрызгивали водой. Сделался холст из серого белым, как кипень.
Настала опять зима. Накроила из холста мать рубашек; принялись сёстры рубашки шить и к Рождеству надели на Таню и Васю новые белые, как снег, рубашечки.
В них рассказывается о том, что важно в жизни выбрать достойное и нужное дело, честно и добросовестно учиться и работать
Золотой гвоздь. Автор: Евгений Пермяк
Без отца Тиша рос, в бедности. Ни кола, ни двора, ни курицы. Только клин отцовской земли остался. По людям Тиша с матерью ходили. Маялись. И ниоткуда ни на какое счастье надежды у них не было. Совсем мать с сыном руки опустили:
— Что делать? Как быть? Куда голову приклонить?
— Он, — говорит, — всё может. Даже счастье куёт.
Как услыхала это мать, к кузнецу кинулась:
— Захар, ты, сказывают, можешь моему злосчастному сыну счастье выковать.
А кузнец ей:
— Что ты, вдова! Человек сам своему счастью кузнец. Посылай сына в кузницу. Может быть, и скуёт.
Пришёл Тиша в кузницу. Потолковал с ним кузнец и говорит:
— Твоё счастье, парень, в золотом гвозде. Золотой гвоздь скуёшь, и он сам тебе счастье принесёт. Ты только подсобляй ему.
— Дяденька Захар, да я же отродясь не ковывал!
— И я, — говорит кузнец, — не кузнецом родился. Раздувай горн.
Стал кузнец показывать, как горн раздувать, как меха качать, как уголья подсыпать, как железо огнём мягчить, как клещами поковку брать. Не сразу у Тихона дело пошло. И руки ломит, и ноги болят. Спина вечером не разгибается. А кузнец за отца ему полюбился. Да и Тиша кузнецу по руке пришёлся. Не было у кузнеца сына, только дочь. Да и та такая бездельница — лучше не вспоминать. Откуда ей без матери рукодельницей быть? Ну, да не о ней пока речь.
Пришло время, Тиша за молотобойца стал.
Взял как-то кузнец старый шкворень и говорит:
— Теперь давай из него золотой счастливый гвоздь ковать.
Ковал Тиша этот гвоздь неделю, другую, и с каждым днём гвоздь краше становился. На третью неделю кузнец говорит:
— Не перековать бы, Тихон! Счастье меру любит.
Не понял Тиша, к чему такие слова кузнец говорит. Не до них ему было. Очень ему гвоздь полюбился. Глаз с него не сводит. Одно горько — угас золотой гвоздь. Остыл. Потемнел.
— Не горюй, Тиша, позолотеет, — говорит кузнец.
— А когда он позолотеет, дяденька Захар?
— Тогда позолотеет, когда ты ему дашь всё, что он просит.
— Ничего он, дяденька кузнец, не просит.
— А ты, Тиша, подумай. Неужели гвоздь для того выкован, чтобы без дела валяться?
— Это да, дяденька Захар. Гвоздь куда-нибудь вбить надо. Только во что, дяденька Захар, его вбить? У нас ни кола, ни двора, ни ворот, ни тына.
Кузнец думал-думал, тёр-тёр лоб да и сказал:
— А ты вбей его в столб.
— А столб где взять?
— В лесу выруби да в землю вкопай.
— А я ведь сроду не рубливал, и топора у меня нет.
— Так ведь ты и не ковывал сроду, а вон какой гвоздь сковал. И топор скуёшь. И дерево им вырубишь.
Опять засопел-задышал кузнечный мех, искры полетели. Не сразу, не с маху, а через три дня выковал парень топор — ив лес. Облюбовал Тиша сосенку и ну рубить. Не успел бедняга и кору пересечь, как схватил его лесник:
— Ты зачем, вор-разбойник, лес рубишь?
Тиша на это по-хорошему ответил, кто он, и откуда, и для чего ему нужен сосновый столб.
Лесник видит, что перед ним не вор, не разбойник, а вдовий сын, кузнеца Захара выученик.
— Вот что, — говорит, — коли тебя кузнец научил, как золотой гвоздь сковать, и я тебе помогу. Иди в лес, делянку выруби, за работу столб получишь.
Делать нечего, пошёл Тиша в лес. День рубил, два рубил, на третий день делянку вырубил. Столб получил, на отцовскую землю его снёс. А земля бурьяном, полынью, репейником заросла. Некому работать на ней было. Притащил Тиша столб, а вкопать его нечем.
— Да зачем тебе о лопате горевать! — говорит ему мать. — Гвоздь сковал, топор сковал — неужели лопату не загнёшь?
Дня не прошло, смастерил Тиша лопату. Глубоко вкопал столб, счастливый гвоздь вбивать начал. Невелик труд гвоздь вбить. Когда свой топор, а у топора такой обух, что плясать на нём можно. Вбил гвоздь Тиша и ждёт, когда он золотеть начнёт. День ждёт, два ждёт, а гвоздь не только не золотеет, а буреть начинает.
— Мамонька, глянь-ка, его ржа ест. Видно, он чего-то ещё просит. Надо к кузнецу сбегать.
Прибежал к кузнецу, всё как есть рассказал, а тот на это и говорит:
— Не может быть гвоздь без дела вбит. Всякий гвоздь свою службу нести должен.
— А какую, дяденька Захар?
— Сходи к людям и погляди, как им гвозди служат.
Пошёл Тиша по селу. Видит — одними гвоздями тёс пришивают, другими, самыми тоненькими, дрань на крышах прихватывают, на третьи, на самые большие, сбрую, хомуты вешают.
— Не иначе, мамонька, на наш гвоздь хомут надо повесить. Не то ржа всё моё счастье съест.
Сказал так Тиша и отправился к шорнику.
— Шорник, как хомут заработать?
— Это плёвое дело. Поработай у меня до сенокоса, а от сенокоса до снега. Вот тебе хомут и сбруя будут.
— Ладно, — говорит Тихон и остался у шорника.
А шорник тоже из кузнецовой породы был. Утруждать Тишу не утруждал, но и без дела сидеть не давал. То колодки для хомутов велит пристрогать, то дровец наколоть, то десятину пропахать. Не всё сразу получалось. Трудновато бывало, а от хомута отступиться боязно. Не может быть гвоздь без дела вбит. Пришло время — пришёл расчёт. Получил Тихон самый лучший хомут и полную сбрую. Принес это всё и повесил на гвоздь:
— Золотей, мой гвоздь! Всё для тебя сделал.
А гвоздь, как живой, нахмурился из-под шляпки, молчит и не золотеет.
Тиша опять к кузнецу, а кузнец опять своё:
— Не может хороший хомут со сбруей зря на гвозде висеть. Для чего-то висит хомут.
— А для чего?
— У людей попытай.
Не стал больше Тиша у людей пытать, задумался. Крепко задумался о коне. Думал, думал да и надумал.
Рубить он теперь мог, шорничать тоже умел, ну, а уж про кузнечное дело и говорить нечего. «Золотого гвоздя, — решил про себя Тихон,— не скую, а подручным стоять не оробею».
Простился с матерью и пошел коня зарабатывать.
Году не прошло — прискакал Тихон на своём коне в родное село.
Народ не налюбуется:
— Ах, какой конь! И откуда ему такое счастье?
А Тиша мало на кого глядит, к столбу подворачивает.
— Ну, гвоздь, теперь у тебя — хомут, у хомута — конь. Золотей!
А гвоздь как был, так и есть. Тут Тихон хоть и тихим был, а накинулся на гвоздь:
— Ты что, ржавая твоя шляпка, надо мной издеваешься!
А на ту пору у столба кузнец случился:
— Ну что тебе, Тихон, бессловесный гвоздь сказать может? Не золотеет — значит, ещё чего-то просит.
— А чего?
— Мыслимое ли дело, чтобы столб, гвоздь, хомут да конь под дождём мокли!
Стал Тиша столб крышей покрывать. Покрыл, а гвоздь не золотеет. «Видно, мало ему одной крыши», — решил про себя Тиша и принялся стены рубить. Теперь-то уж он всё мог.
Долго ли, коротко ли рубил Тиша стены, а гвоздь как был, так и есть.
— Да позолотеешь ли ты когда-нибудь? — крикнул в сердцах Тихон.
— Позолотею. Обязательно позолотею.
У Тихона глаза на лоб полезли. До сей поры гвоздь молчал, а тут — заговорил! Видно, в самом деле не простой он сковал гвоздь. А то, что кузнец в это время на крыше лежал, Тихону невдомек. Молод ещё был, не научился ещё сказки, как орехи, раскусывать да ядра из них выбирать. Со скорлупой глотал.
— Чего же тебе ещё, гвоздь, надобно?
На это вместо гвоздя конь Тише ответ проржал:
— И-и-хи-хи... Как мне жить без сохи!.. И-и-и...
— Да ты, Буланко, не ржи так жалобно. Если уж я тебя заработал, так соха будет. Сам лемех скую и оглобельки вытешу.
Сковал, вытесал, поперечины наладил, а на гвоздь не идёт смотреть. Не до того как-то стало. Другое в голову вошло.
Коли гвоздь хомут попросил, хомут — коня, конь — соху, надо думать, соха пашню запросит.
Запряг Тихон коня в соху. Конь ржёт, соха пласт режет, пахарь песенки попевает.
Народ в поле высыпал, на Тишу глядит. Матери девок-невест вперёд себя выпихивают. Авось, какая приглянется. И Кузнецова дочка тут же, на пашне. Так и ходит за ним, как галка по борозде. Нечёсаная, немытая.
— Тишенька, возьми меня замуж! Помогать тебе стану.
Тихон даже шарахнулся от этих слов. Соха в сторону вильнула. Конь не по-хорошему озираться начал, Кузнецова страшилища пугается.
— В своём ли ты уме, пугало? — говорит ей Тихон. — Кому ты такая нужна! Разве на огород — ворон пугать. Так у меня ещё и огорода нет.
.jpg)
А она:
— Я тебе посажу огород, а сама потом пугалом стану, только бы видеть тебя, Тишенька...
Несуразными показались ему такие слова, а к сердцу припали: «Ишь ты, как любит! Пугалом соглашается быть, лишь бы видеть меня».
Ничего не ответил он кузнецовой дочери — к кузнецу пошёл.
А кузнец его давно поджидал:
— Тихон, чего я тебе сказать хочу: твой счастливый гвоздь завистники вытащить хотят да в свою стену вбить.
— Это как же, дяденька Захар? Что делать теперь? Не иначе, что караулить надо.
— Так, милый сын, так, — поддакивает кузнец. — Только караулить как? Дождь осенью. Снег зимой. Избу ставить надо.
А Тихон ему:
— Я только подумал, а ты уже сказал. Пойду избу рубить. Топор у меня есть, силы — хоть отбавляй. Никакого дела не боюсь.
Опять высыпал народ. Опять невесты гуртом. А он рубит — только земля вздрагивает да солнышко смеётся. И светлому месяцу было на что поглядеть- порадоваться. Тихон и ночи прихватывал.
Пришла осень. Сжала вдова хлеб, Тихон обмолотил его, а конь на базар свёз. Утварь всякую в новый дом приволокли. А гвоздь не золотеет. И на душе невесело.
— А отчего-почему, милый сын, на душе невесело?
— Один я, мамонька, вперёд других выскочил. Дружков опередил, товарищей оставил. Себе гвоздь вбил, от них счастье скрыл.
— Да ты что, Тиша? Всякий сам своему счастью кузнец. Так ведь тебя Захар учил?
— Так-то оно так, — ответил сын. — Только дяденька Захар и про то говорил, что на миру и смерть красна, а в одиночку и счастье плесневеет. Мне все помогали: и кузнец, и шорник, и лесник. А я кому?
Сказал так Тихон и пошёл к дружкам-товарищам. Кому верное слово скажет, кому добрый совет даст, а кому и своими руками подсобит. Вдове крышу покрыл. Старику сани справил. Лентяя усовестил. Юнцов к делу приставил.
Зазолотел гвоздь! Со шляпки начал — до середины дошёл. Счастье весельем в новый дом заглянуло, дружбой людской зацвело. Не нахвалится народ на Тихона. До того дело дошло — его, неженатика, по батюшке величать начали, на миру выкликать. А гвоздь день ото дня пуще горит.
— Теперь, — говорит кузнец, — только жениться — не ошибиться. Без огня в избе светло будет.
— А какую-чью ты ему дочь присоветуешь, чтобы ошибки не было?
— А кто ровня?
— Моя Дунька, — говорит кузнец.
— Ах ты, чумазый мошенник! — взъелась вдова. — Эта кикимора — ему ровня? Немытая, нечёсаная, к делу не приученная? Она ему ровня? Ему, маковому цвету, золотым рукам, богатырским плечам, налитому телу? Да разве это дело? Слыхано ли, чтобы орёл галку замуж брал?
— А кто, вдова, его орлом сделал?
— Как кто? Гвоздь!
— А кто гвоздь ему подсобил сковать?.. Кто?.jpg)
Тут вдова вспомнила всё, и совесть в ней заговорила. Совесть говорит, и любовь материнская свой голос подает. Жалко ей на этакой неумёхе сына женить.
Жалость в левое ухо нашёптывает вдове: «Не губи сына, не губи». А совесть в правое ухо свое твердит: «Без матери Кузнецова дочь росла, неряхой-непряхой выросла. Он твоего сына пожалел, как тебе его дочь не приголубить!»
— Вот что, кузнец, — говорит вдова. — С первым снегом Тиша на заработки повезёт дружков- товарищей, которым он не два, не три десятка золотых гвоздей вбил. Пусть тогда твоя Дуня ко мне приходит. Да скажи, чтобы она мне ни в чём не перечила.
Выпал первый снег. Повёз Тихон дружков-товарищей на заработки — гвозди золотить. Явилась Дунька ко вдове.
— Слыхала я, Дуняша, будто тебе охота моему сыну приглянуться.
— Уж так охота, тётенька, так охота! — заливается черномазая Дуня слезами и грязь по лицу размазывает. — Себя бы наизнанку вывернула, только бы он с глаз долой не прогонял.
— Ну, коли так, будем стараться. Я ведь, Дунюшка, как и твой отец, колдую, когда придётся.
Сказала так вдова и подала Дуне веретёшко:
— Неказистое оно, Дуня, а силу большую в себе прячет. Дед мой как-то бабу-ягу в лесу поймал, порешить хотел. А она от него этим веретёшечком откупилась. Сильное веретено.
— А в чем его сила, тётенька? — спрашивает Дуня и на веретёшечко косится.
Вдова на это и отвечает ей:
— Если этим веретёшечком спрясть нитку тонкую да долгую, то кого хочешь этой ниткой к себе привязать можно.
Тут Дуня повеселела — и хвать веретено:
— Давай, тётенька, я прясть буду.
— Что ты! Разве такими руками немытыми да с такими волосьями нечёсаными можно пряжу начинать? Беги домой, умойся, оденься, в баньке выпарь- ся, тогда и прясть будешь.
Сбегала Дуня домой, умылась, оделась, выпарилась — и красавицей пришла к вдове.
Из одного и того же куска железа и в одной и той же мастерской были сделаны два плуга. Один из них попал в руки земледельца и немедленно пошел в работу, а другой долго и совершенно бесполезно провалялся в лавке купца.
Случилось через несколько времени, что оба земляка опять встретились. Плуг, бывший у земледельца, блестел, как серебро, и был даже еще лучше, чем в то время, когда он только что вышел из мастерской; плуг же, пролежавший без всякого дела в лавке, потемнел и покрылся ржавчиной.
Скажи, пожалуйста, отчего ты так блестишь? - спросил заржавевший плуг у своего старого знакомца.
От труда, мой милый, - отвечал тот, - а если ты заржавел и сделался хуже, чем был, то потому, что всё это время ты пролежал на боку, ничего не делая.
Что посеешь, то и пожнешь (по мотивам ненецкой сказки)
|
Есть такая пословица – "Что посеешь, то и пожнешь". Добрые дела – добрые плоды приносят. Жила-была в тундре маленькая лисичка. Захотелось ей как-то погулять. На белый свет посмотреть да себя показать. Вот вылезла лисичка из теплой норки и пошла на берег моря. Глядит, а из воды высунула головку маленькая рыбка. Ее еще бычком называют. Хотя бычок этот от головы до хвоста чуть больше пальца...
Увидел бычок лисичку и заулыбался от радости. А улыбка у бычка, как говорится, до ушей...
Вздумалось лисичке бычка подразнить. Встала она лапы в боки, язык подлиннее высунула и давай дразниться:
Лупоглазый бычок,
Криворотый дурачок!
Услышал это бычок и аж позеленел от обиды. Да и как иначе? Ни за что ни про что обидели. Но плакать бычок не стал. А сам сказал лисичке:
– А ты... ты – вредная лисица!
И хвост твой тощий, как косица.
Как услыхала это лисичка, так заревела на всю тундру! А потом со всех ног помчалась домой. В теплую норку. Маме-лисе жаловаться.
– Мама, мама, меня бычок обидел! Съешь его, мамочка!
– Да чем же он тебя обидел? – спрашивает мама-лиса.
– Он сказал, что я вредная! А еще, что у меня хвост, как косица! А ведь мой хвостик самый-самый пушистый во всей тундре... Мамочка, этот бычок плохой! Он дразнится... Съешь его, мамочка!
– Как же я его съем? – говорит мама-лиса. – Ведь он в море живет, а не в тундре... Где ж мне его поймать? Да и знаю я бычков. Сами они мухи не обидят. А вот если их кто обидит, тогда могут за себя постоять. Послушай, доченька, уж не обидела ли ты сама бычка первой?
Молчит лисичка. Глаз от стыда поднять не смеет. Да и что тут скажешь? И так все ясно. Что заслужила то и получила.
Не зря говорится. Как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.
Вот так-то.
У тебя у самого свой ум |
Козел повадился в огород: бывало, как только пастухи выгонят гурт (стадо. – Ред.) свой, то Васька мой сперва, как добрый, идет, головой помахивает, бородой потряхивает; а как только ребятишки засядут в овражке где-нибудь в камешки играть, то Васька и отправляется прямо в капусту.
Раз и пошел он тем же знакомым путем, идет себе да пофыркивает. В это время отбилась от гурта глупая овца, зашла в чащу, в крапиву да в лопушник; стоит, сердечная, да кричит, да оглядывается - не найдется ли кто добрый человек, чтобы вывел из этой беды. Увидавши козла, обрадовалась она, как родному брату: пойду, дескать, хоть за ним. “Этот выведет: мне не первина (не в первой. – Ред.) за ним идти; у нас и впереди гурта тот козел-вожак идет, за ним ступай смело!”
Пошла овца наша, увязавшись за козлом. Он через овраг - она через овраг; он через тын - она через тын, и попала с ним же в огород.
На этот раз огородник заглянул как-то пораньше в капусту свою да и увидал гостей. Схватил он хворостину предолгую да кинулся на незваных. Козел, как попроворнее, успел перескочить опять через тын, мемекнул да и пошел себе в чистое поле, а бедная овца замоталась, стала кидаться, оробев, во все стороны да и попалась. Не пожалел огородник хворостины своей: всю измочалил о бедную овцу, так, что уже она кричит не своим голосом, да помощи нет ни от кого. Наконец огородник, подумавши про себя: чего доброго, еще убьешь дуру эту, после хозяин привяжется. Выгнал ее в калитку и еще-таки на дорогу вытянул во всю длину хворостиной.
Пришла овца домой, в гурт, да и плачется на козла, а козел говорит:
А кто велел тебе за мною хвостом бегать? Я пошел в свою голову, так мой и ответ; коли мучик мне отомнет бока, так я ни на кого плакаться не стану, ни на хозяина, зачем дома не кормит, ни на пастуха, зачем-де не приглядел за мною, а уж буду молчать да терпеть. А тебя, зачем нелегкая понесла за мною? Я тебя не звал.
И козел, хоть и плут, вор, а прав в этом деле. Смотри всяк своими глазами, раскидывай своим умом да и ступай туда, где лучше. И у нас то же бывает: один пустится на какой ни есть грех, а другой, на него глядя, за ним же, да после, как попадется, и плачется на учителя. А разве у тебя у самого своего ума нет?
Чудный день |
|
Некогда жили два брата. У каждого из них было много детей. Братья были благочестивы и трудолюбивы. Они приучали к трудолюбию и своих детей, и вся семья была счастлива и богата.
Раз один из братьев призвал к себе своих племянников и сказал им:
Брат мой, а ваш отец, знает такой день, в который можно навсегда обогатиться, если усердно потрудишься, и потом жить без труда. Я и сам испытал это на себе, но теперь забыл, какой именно это день, поэтому идите к вашему отцу, он точнее скажет вам об этом.
Это сказано было потому, что дети, надеясь на отцовское богатство, стали проявлять некоторую беспечность в своей жизни. Они с радостью пошли к отцу и сказали:
Отец, укажи нам тот день, в который мы могли бы, потрудившись, счастливо жить потом без труда.
Отец, поняв в чем дело, отвечал:
Я сам, дети, забыл этот день; но идите и потрудитесь год. В это время, может быть, вы и сами узнаете о чудном дне, дающем беспечальное житие.
Дети трудились весь год, но чудодейственного дня не заметили. Отец воздал им должное за труды и сказал:
Вы вот что сделайте: разделите теперь год на четыре времени: весну, осень, зиму и лето. Трудитесь, и вы найдете тот день.
Дети поступили согласно наставлению отца, но желанного дня опять не обрели. Отец по окончании года дал уже такой совет:
Разделите год на двенадцать месяцев и опять трудитесь, и найдете этот день.
Они продолжали добросовестно трудиться, но и на этот раз счастливого дня не нашли.
В конце концов, они сказали отцу:
И опять указанного тобою дня мы не нашли. Но, работая, мы приобрели себе средства к жизни и более трудиться уже не станем, напрасно ища таинственного дня.
Отец отвечал:
Да, милые дети, усердным и неустанным трудом вы действительно много приобрели для себя, поэтому теперь можете жить спокойно. Но если бы вы стали еще несколько лет так же трудиться, то вашего богатства хватило бы и вам, и детям вашим, и тем, которые не по своей, может быть, вине впали в великую нужду. Итак, вы обрели желанный день.
Дети поняли своего отца и сказали:
Да, мы поняли все и благодарим тебя за мудрое отеческое наставление.
|
Жили-были на одном дворе кот, козел да баран. Жили они дружно: сена клок и тот пополам; а коли вилы в бок, так одному коту Ваське. Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. Вот идет раз котишко-мурлышко, серый лобишко; идет да таково жалостно плачет. Спрашивают кота козел да баран:
Котик-коток, серенький лобок! О чем ты плачешь, на трех ногах скачешь?
Отвечает им Вася:
Как мне не плакать! Била меня баба, била; уши выдирала, ноги поломала, да еще и удавку на меня припасала.
А за что же на тебя такая беда пришла? - спрашивают козел да баран.
Эх-эх! За то, что нечаянно сметанку слизал.
Поделом вору и мука, - говорит козел, - не воруй сметаны!
Вот кот опять плачет:
Била меня баба, била; била - приговаривала: придет ко мне зять, где сметаны будет взять? Поневоле придется козла да барана резать.
Заревели тут козел да баран:
Ах ты, серый ты кот, бестолковый твой лоб! За что ты нас-то сгубил?
Стали они судить да рядить, как бы им беды великой избыть (избежать. Ред.), - и порешили тут же: всем троим бежать. Подстерегли, как хозяйка не затворила ворот, и ушли.
Долго бежали кот, козел да баран по долам, по горам, по сыпучим пескам; пристали и порешили заночевать на скошенном лугу; а на том лугу стога, что города, стоят.
Ночь была темная, холодная: где огня добыть? А котишка-мурлышка уж достал бересты, обернул козлу рога и велел ему с бараном лбами стукнуться. Стукнулись козел с бараном, искры из глаз посыпались: бересточка так и запылала.
Ладно, - молвил серый кот, - теперь обогреемся! - да недолго думавши и зажег целый стог сена.
Не успели они еще порядком обогреться, как жалует к ним незваный гость
мужичок-серячок, Михаило Потапыч Топтыгин.
Пустите, - говорит, - братцы, обогреться да отдохнуть; что-то мне неможется.
Добро пожаловать, мужичок-серячок! - говорит котик. - Откуда идешь?
Ходил на пчельник, - говорит медведь, - пчелок проведать, да подрался с мужиками, оттого и хворость прикинулась.
Вот стали они все вместе ночку коротать: козел да баран у огня, мурлышка на стог влез, а медведь под стог забился.
Заснул медведь; козел да баран дремлют; один мурлыка не спит и всё видит. И видит он: идут семь волков серых, один белый - и прямо к огню.
Фу-фу! Что за народ такой! - говорит белый волк козлу да барану. Давай-ка силу пробовать.
Заблеяли тут со страху козел да баран; а котишка, серый лобишка, повел такую речь:
Ах ты, белый волк, над волками князь! Не гневи ты нашего старшего: он, помилуй Бог, сердит! Как расходится - никому несдобровать. Аль не видишь у него бороды: в ней-то и вся сила; бородой он всех зверей побивает, рогами только кожу сымает. Лучше подойдите да честью попросите: хотим-де поиграть с твоим меньшим братцем, что под стогом спит.
Волки на том козлу кланялись; обступили Мишу и ну заигрывать. Вот Миша крепился-крепился да как хватит на каждую лапу по волку, так запели они Лазаря (жаловались на судьбу. - Ред.). Выбрались волки из-под стога еле живы и, поджав хвосты, - давай Бог ноги!
Козел же да баран, пока медведь с волками расправлялся, подхватили мурлышку на спину и поскорей домой: «Полно, говорят, без пути таскаться, еще не такую беду наживем».
Старик и старушка были рады - радехоньки, что козел с бараном домой воротились; а котишку - мурлышку еще за плутни выдрали.
Притчи про труд
В кузнице отремонтировали две сохи. Они выглядели одинаково. Одна из них осталась стоять в углу сарая. Её жизнь была легче, чем жизнь другой сохи, которую крестьянин на следующее утро погрузил на телегу и привёз на поле. Там она стала красивой и блестящей. Когда обе сохи вновь встретились в сарае, они с удивлением посмотрели друг на друга. Соха, которую не употребляли в дело, была покрыта ржавчиной. С завистью она смотрела на блестящую подругу:
Скажи, как ты стала такой красивой? Ведь мне так хорошо было в тишине сарая стоять в своём углу.
Это безделье тебя изменило, а я стала красивой от труда.
Христианская притча
Как-то раз одному человеку приснился сон. Ему снилось, будто он идёт песчаным берегом, а рядом с ним - Господь. На небе мелькали картины из его жизни, и после каждой из них он замечал на песке две цепочки следов: одну - от его ног, другую - от ног Господа.
Когда перед ним промелькнула последняя картина из его жизни, он оглянулся на следы на песке. И увидел, что часто вдоль его жизненного пути тянулась лишь одна цепочка следов. Заметил он также, что это были самые тяжёлые и несчастные времена в его жизни.
Он сильно опечалился и стал спрашивать Господа:
Не ты ли говорил мне: если последую путём твоим, ты не оставишь меня. Но я заметил, что в самые трудные времена моей жизни лишь одна цепочка следов тянулась по песку. Почему же ты покидал меня, когда я больше всего нуждался в тебе?
Господь отвечал:
Моё милое, милое дитя. Я люблю тебя и никогда тебя не покину. Когда были в твоей жизни горе и испытания, лишь одна цепочка следов тянулась по дороге. Потому что в те времена я нёс тебя на руках.
Современная притча
Профессор философии, стоя перед своей аудиторией, взял пятилитровую стеклянную банку и наполнил её камнями, каждый не менее трёх сантиметров в диаметре.
В конце спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он открыл банку горошка и высыпал её содержимое в большую банку, немного потряс её. Горошек занял свободное место между камнями. Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка?
Ответили: да, полна.
Тогда он взял коробку, наполненную песком, и насыпал его в банку. Естественно, песок занял полностью существующее свободное место и всё закрыл.
Ещё раз профессор спросил студентов, полна ли банка? Ответили: да, и на этот раз однозначно, она полна.
Тогда из-под стола он достал кружку с водой и вылил её в банку до последней капли, размачивая песок.
Студенты смеялись.
А сейчас я хочу, чтобы вы поняли, что банка - это ваша жизнь. Камни - это важнейшие вещи вашей жизни: семья, здоровье, друзья, свои дети - всё то, что необходимо, чтобы ваша жизнь всё-таки оставалась полной даже в случае, если всё остальное потеряется. Горошек - это вещи, которые лично для вас стали важными: работа, дом, автомобиль. Песок - это всё остальное, мелочи.
Если сначала наполнить банку песком, не останется места, где могли бы разместиться горошек и камни. И также в вашей жизни, если тратить всё время и всю энергию на мелочи, не остаётся места для важнейших вещей. Занимайтесь тем, что вам приносит счастье: играйте с вашими детьми, уделяйте время супругам, встречайтесь с друзьями. Всегда будет ещё время, чтобы поработать, заняться уборкой дома, починить и помыть автомобиль. Занимайтесь, прежде всего, камнями, то есть самыми важными вещами в жизни; определите ваши приоритеты: остальное - это только песок.
Тогда студентка подняла руку и спросила профессора, какое значение имеет вода?
Профессор улыбнулся.
Я рад, что вы спросили меня об этом. Я это сделал просто, чтобы доказать вам, что, как бы ни была ваша жизнь занята, всегда есть немного места для праздного безделья.
Притча - короткий, поучительный рассказ, в котором всегда присутствует мораль. Воспитательный процесс в школе и в детском саду невозможно представить без притчи о труде. При помощи небольшого поучительного рассказа у ребенка можно вызвать желание работать, быть ответственным, исполнительным и честным.
Для многих известных педагогов притчи о труде и трудолюбии стали основным инструментом в воспитании подрастающего поколения. Например, В. Сухомлинский, Макаренко каждый раз делали акцент на необходимости поучительных рассказов, из которых дети сделают выводы, выберут ту модель поведения, которая будет для них правильной.
Притчи о труде для школьников
Воспитывать, научать детей нужно ненавязчиво, не делая определенного акцента на плохом и хорошем. Анализируя услышанное от взрослого, школьник должен самостоятельно сделать выводы, назвать те положительные стороны героев, которым он будет в своей жизни следовать.
Петя и птичка
Однажды бабушка решила прогуляться с внуком Петей по весеннему лесу. Прогулка должна была быть приятной, от весенней природы всем хотелось получить максимум удовольствия. Собираясь в лес, бабушка взяла с собой небольшую корзинку с водой и едой.
Когда выходили из дому, бабушка предложила нести эту корзину Пете. Вскоре эта ноша ему стала невыносимой, он ее то ставил, то тянул. В конечном итоге бабушка забрала корзину и понесла сама.
Придя в лес, бабушка с Петей разложились на поляне и стали готовить бутерброды. Птички пели песни, солнышко светило и согревало своими лучами. На одном из деревьев Петя заметил птичку, которая вила гнездо. Наблюдая за ней, он увидел, что эта птичка постоянно летает и носит по 1 волосинке для своего гнезда.
Он долго наблюдал, как птичка летала туда и обратно, в конечном итоге спросил у бабушки: "Неужели такая маленькая птичка совершает тысячи полетов ради своего уютного гнезда?". На что она ответила: «Совершает, ведь она трудолюбивая».
Покушав и отдохнув, Петя встал и забрал корзину, чтобы принести ее самостоятельно к своему дому.
Лоза и хозяин
Притчи о труде составлялись для детей в разные периоды развития общества. Интересными и оригинальными были рассказы периода Ренессанса. Одну из таких написал Леонардо да Винчи.
Весной крестьянин бережно и трепетно ухаживал за своим виноградом, он постоянно его окучивал, подвязывал, ставил прочные подпорки, давая ему вольно разрастаться.
Видя такую щедрую заботу и любовь, виноградная лоза отплатила прекрасным урожаем виноградных кистей. Они были сочными, ароматными, большими и вкусными.
Собрав весь урожай, крестьянин решил, что ему необходимы не только гроздья, но и хворост на растопку. Он выкопал все подпорки, обрезал виноград до самого основания, надеясь, что весной еще раз одарит его любовью.
Но весной чуда не случилось. Неухоженный, обрезанный виноград замерз, а крестьянин остался без урожая.
Два волка
Притча о труде для детей младшего школьного возраста должна основываться на сюжетах о животных, сказочных героях. Отличным вариантом будет следующая притча.
В каждом человеке соединяются два и зло, трудолюбие и лень. Каждый день эти волки борются между собой, позволяя человеку работать или отдыхать, помогать или вредить.
Но кто из волков в конечном итоге побеждает?
Всегда побеждает лишь тот волк, которого каждый человек кормит и лелеет.
Ворона и заяц
Бежит по лесу заяц, видит - ворона сидит на дереве. Подойдя поближе, он спрашивает:
Можно ли целый день сидеть и ничего не делать?
На что ворона ответила, что можно.
Сел заяц рядом и сидит, смотрит - волк бежит. Увидел он зайца, подошел и без проблем съел его. Ворона посмотрела с ветки на это и сказала:
Сидеть и ничего не делать можно каждому, но никто не знает, когда и кто его съест!
Притчи о труде - это прекрасный вариант для воспитания своего ребенка. Их нужно рассказывать в ненавязчивой форме дома, учить и акцентировать внимание на ошибках. Именно такое восприятие ребенком воспитательных моментов позволит самостоятельно сделать свои выводы, выбрать для себя модель дальнейшего поведения. При помощи притчи о труде можно не только научить ребенка трудиться и отвечать за свои поступки, но и дать ему правила хорошего тона, умение говорить и действовать только при помощи слова.